Ковалёв Сергей пишет:

На Новый 1979 год у нас тоже была попытка повторить нечто подобное, но получилось лишь частично. Об этом у меня есть большой рассказ, но не помню был ли он опубликован на сайте в прошлые годы. Может Лёша подскажет?


 

Привет, Сергей! Если ты имеешь ввиду свой рассказ "О вкусе и цвете новогодней колбасы ", то да - этот рассказ под твоим авторством я размещал, и как раз в этой теме. Но здесь уже более 60 страниц, так что найти, где он, непросто...  

КУРТУАЗНЫЙ  МАНЬЕРИСТ 

Закончу, пожалуй, сегодня с «маньеристом», а после, может быть, периодически порционно буду эту тему возобновлять, потому что длинноты «чутка» затягиваются в «мочало» и  у Вас  пропадает интерес к написанному.
А то уже вовсю посыпались   замечания от  постоянных читателей. Я вот только не понял, они просят то ли: «Не тяните!», то ли: «Не те нити!»Поступлю  тогда радикально - укорочу и повествование, и нити-канву поменяю! Итак… Восьмидесятый год. У меня и моих друзей однокашников по ДВВАИУ, что называется, «вся жизнь впереди, надейся и жди!». Спорный, кстати, тезис  для нас всех оказался «по жизни»! Потому что многие так ничего и не дождались…
Двадцать первого июня восьмидесятого года мы выпустились из нашей «ALMA MATER» (мать кормящая) ДВВАИУ.  В июне этого года, кстати, будет уже сорок четыре года тому как. Поздравляю всех Вас, дорогие мои однокашники! Берегите себя, и живите долго! 
Мы, зелёные, пацаны двадцати двух лет со сквозняком в голове, получили  свои первые лейтенантские звёздочки, мешок «офицерского приданного», а потом  все  на выпускном, поплакав на груди у своих самых нелюбимых командиров, рыдая и рассказывая им, что мы никогда - никогда  не забудем их мудрого и чуткого руководства и навсегда сохраним его в своих душах и сердцах. А потом разъехались к местам своего назначения и стали пробиваться «по жизни» уже самостоятельно. За десять  лет этого «пробивания» я ушёл из авиационного полка на завод в военную приёмку, закончил Академию ПВО и уехал после этого служить уже Начальником приёмки в Красноярск. Я практически стал «звёздным мальчиком», как меня называли мои взрослые, седовласые коллеги военпреды…
На десятилетие выпуска из ДВВАИУ в девяностом году мы, «легендарная одиннадцатая рота»,  решили  собраться в Даугавпилсе. Советский Союз  уже камнем  «летел в пропасть», в бывших республиках наступил  гнусный «гей-парад»  суверенитетов и удельные князьки  «суверенных государств» бросились агрессивно меряться  своими «достоинствами», доказывая у какого гордого «квазигосударства» (как бы государства) «яйца круче» чем у других. В Латвии, этой жемчужине Прибалтийских Вымиратов, тогда уже даже ходили какие-то свои деньги типа «рублисов-репшиков».
В общем, в нашей некогда большой и одной на всех стране, наступила полная «дупа», как любил «говАривать» наш бывший командир «Дмитрич». Организация этой юбилейной встречи почти полностью легла на плечи моего одногруппника по 151му отделению   Мишки Чинаева. Царство тебе Небесное, Мишаня! Михаил, к тому времени, уже перебрался со своих Северов и обитал в нашем училище  курсовым офицером (командиром взвода по старому). Программа нашей встречи была настолько  насыщенной, что для её обеспечения Миша взял в помощь пару проверенных и надёжных курсантов из своей роты. Ребята оба были местные, нас, пьяных майоров-капитанов-старлеев, совершенно не стеснялись, в общем, у них там организовалась практически «своя свадьба» рядом с нашей. Где-то в кулуарах кухни охотничьего домика они, конечно же, немного «накатили-выпили», но всё было достаточно пристойно, в пределах нормы, особенно на фоне нашего пьяного «разгуляева». Конечно же, мы пригласили на эту встречу всех своих бывших строевых Командиров. Среди них был и наш уважаемый «Дмитрич». Он  ещё служил в строевом отделе ДВВАИУ в звании майора. Я, кстати, тоже был тогда уже майор (но на должности полковника). Это наше  мероприятие проходило  как русский бунт - жестоко и беспощадно, но чинно, весело, озорнО, при этом. Выпивали очень крепко, поэтому и хорошо закусывали. Вспоминали  годы учёбы, рассказывали о себе, службе, семьях, детях и даже про домашних животных. Кроме шуток, рассказывали и про питомцев! После одного нашего пьяненького товарища, рассказавшего во время тоста о своей любимой овчарке Рамзесе (бедный Рихард Зорге у которого он нахально «спёр» его позывной), я тоже рассказал про своего  сенбернара  Ивара (так его назвала моя бывшая латышская жена, наверное в честь своего кумира Ивара Калныньша, иноагента нынче!).  Когда все тупо, но вальяжно напились, «Дмитрич» пару раз вслух вспомнил, сколько крови я ему попортил и сколько её выпил. При этом, почти комплиментом  от него прозвучало то, что по его мнению, выше техника самолёта мне  было не суждено подняться, так как  я был «хытры, но дурны як ступа»! Как Вам такое его сравнение? Потом эти мои оба качества, наверное, как-то рассосалось естественным образом?  В какой-то момент, в разгар этой встречи, Миша Чинаев  вдруг назвал «Дмитрича» на «ты», типа «Слава! Давай-ка наливай!». Думаю, я один увидел как  изменилось лицо Командира!  Всего минуту назад он был смеющимся и довольным, а теперь на его лице застыло какое-то жалкое, удивлённо-растерянное выражение. Мне даже показалось, что в его глазах появились слёзы. Я метнулся к нему и, приобняв, стал говорить, отвлекать-уводить  от наметившегося очень опасного дифферента-крена. При этом, я стал просить у него прощения за  «выпитую у него и испорченную» мной кровь, исковерканные нервы» и всё остальное негативное, что мы «добрые курсанты» сделали в его неслучившейся  карьере и даже жизни! «Дмитрич» явно не ожидал от меня, «хытрого» и коварного (по старой памяти), таких откровений. Он всё-таки  заплакал тогда от моих слов и очень по-доброму, ласково сказал (никогда ни до, ни после ничего подобного я больше не слышал!) СЛЕДУЩЕЕ:
«Борка! Ё—Б ТЕБЯ Х—Й!»
И так он это проникновенно сказал, что я однозначно понял - «ДМИТРИЧ» БОЛЬШЕ НЕ  ОБИЖАЕТСЯ  И ПРОСТИЛ  НАМ  ВСЁ! 

КУРТУАЗНЫЙ  МАНЬЕРИСТ          ОкончаниеНе получилось у меня  вчера финишировать рассказ, поэтому сделаю это сегодня, хотя концовка и не совсем в контексте с предыдущим повествованием.
Итак, финиширую…Настоящим мужикам после такого феерического банкета-бурлеска нужны были уже не только дружеское общение, но ещё и нечто большее. Поэтому после отъезда всех  наших Командиров  по домам, мы, вспомнив  свою  курсантскую юность, окончательно развеселились «по интересам». Начали, как обычно, с  армрестлинга. 
Но, попыхтев немного в крепких, дружеских объятиях и выразительно-томно насмотревшись, при этом, друг другу в глаза, решили, что это не для настоящих мужиков! Это скорее для каких-нибудь капитанов Грэев, которые ходят не как мы, под алым парусом, а (увы) под голубым. Один из нас, если быть совсем точным, то Серёга Хилько, широко известный в узких кругах как большой «друг детей и  голых женщин», с самого начала усадил за стол на тулй встрече двух каких-то своих знакомых девушек-телефонисток. Они, практически наравне с нами выпивали, «добряче» захмелели и, почувствовав себя Клаудией Кардинале с Джиной Лолобриджидой, стали со значением и  намёками заигрывать  налево и направо. Больше, конечно же, НАЛЕВО! Всем хорошо известна прописная истина, что «пьяная женщина «голове»  не хозяйка». И не только голове! Ничему она не хозяйка! Руководствуясь именно этой истиной, мы все, хорошенько уже подвыпившие  мужики, поголовно бросились исполнять брачные танцы самцов, которые, как известно, в первую очередь предполагают силовое выяснение отношений между собой. И что-то  такое  уже вроде начиналось, тем более, что сам «Хиля» невольно  это и провоцировал, по очереди  меняя объект своих собственных ухаживаний. И вот тут эти наши ребятишки курсанты, призванные обеспечивать тыл «разгуляева», мастерски (даже гроссмейстерски!) «сделали» нас, взрослых дядек и как-то незаметно увели этих наших обеих радисток Кэт, параллельно переквалифицировавшихся в «секс-бомбы»! А мы, нетрезвые майоры и все остальные младшие офицеры, ещё с полчаса по инерции исполняли эти самые брачные танцы, но уже друг перед другом. 
А  самый высший пилотаж был продемонстрирован потом, когда одна из этих образовавшихся парочек пришла ко мне в номер гостиницы «Латвия» и попросила освободить им ненадолго номерок - чтобы они там «побарахтались!». Курсант, при этом, по-дружески и «запанибрата», хлопал меня по плечу, приобнимал  и говорил: «Евгеньич, я почему к тебе обратился? Вижу, что ты самый нормальный мужик из всех! Ты ведь понимаешь о чём я? Сам же был такой!»  Сказать ему, что я ещё и сейчас такой, в свои тридцать два года, и девушку он увёл практически у меня, я постеснялся, соблюдая положенную воинскую субординацию. «Целый» майор ведь, да ещё и на  должности полковника?! 
Тут ведь - «лопни, но держи фасон!»
Освободил я им свой номер и ушёл  к Женьке Клочкову, там мы с Евгением  Васильевичем просидели почти до утра, выпивали немного  и тихонько пели песни  наших  с ним любимых «Beatles». Это я всё к вопросу о некоторой существующей преемственности  поколений. Одинаковые  мы  все - ДВВАИУшники   разных времён  и поколений,  хоть я и ни разу в жизни не попросил у «Дмитрича»  и других своих офицеров освободить мне на время  диван в кабинете, чтобы я там мог «покувыркаться» на нём с девушкой.
«Другие нынче времена наступили», очевидно?! 😠

КУРТУАЗНЫЙ  МАНЬЕРИСТ         
             Окончание

Не получилось у меня  вчера финишировать рассказ, поэтому сделаю это сегодня, хотя концовка и не совсем в контексте с предыдущим повествованием.
Итак, финиширую…Настоящим мужикам после такого феерического банкета-бурлеска нужны были уже не только дружеское общение, но ещё и нечто большее. Поэтому после отъезда всех  наших Командиров  по домам, мы, вспомнив  свою  курсантскую юность, окончательно развеселились «по интересам». Начали, как обычно, с  армрестлинга. 
Но, попыхтев немного в крепких, дружеских объятиях и выразительно-томно насмотревшись, при этом, друг другу в глаза, решили, что это не для настоящих мужиков! Это скорее для каких-нибудь капитанов Грэев, которые ходят не как мы, под алым парусом, а (увы) под голубым. Один из нас, если быть совсем точным, то Серёга Хилько, широко известный в узких кругах как большой «друг детей и  голых женщин», с самого начала усадил за стол на той нашей  встрече двух каких-то своих знакомых девушек-телефонисток. Они, практически наравне с нами выпивали, «добряче» захмелели и, почувствовав себя Клаудией Кардинале с Джиной Лолобриджидой, стали со значением и  намёками заигрывать  налево и направо. Больше, конечно же, НАЛЕВО! Всем хорошо известна прописная истина, что «пьяная женщина «голове»  не хозяйка». И не только голове! Ничему она не хозяйка! Руководствуясь именно этой истиной, мы все, хорошенько уже подвыпившие  мужики, поголовно бросились исполнять брачные танцы самцов, которые, как известно, в первую очередь предполагают силовое выяснение отношений между собой. И что-то  такое  уже вроде начиналось, тем более, что сам «Хиля» невольно  это и провоцировал, по очереди  меняя объект своих собственных ухаживаний. И вот тут эти наши ребятишки курсанты, призванные обеспечивать тыл «разгуляева», мастерски (даже гроссмейстерски!) «сделали» нас, взрослых дядек и как-то незаметно увели этих наших обеих радисток Кэт, параллельно переквалифицировавшихся в «секс-бомбы»! А мы, нетрезвые майоры и все остальные младшие офицеры, ещё с полчаса по инерции исполняли эти самые брачные танцы, но уже друг перед другом. 
А  самый высший пилотаж был продемонстрирован потом, когда одна из этих образовавшихся парочек пришла ко мне в номер гостиницы «Латвия» и попросила освободить им ненадолго номерок - чтобы они там «побарахтались!». Курсант, при этом, по-дружески и «запанибрата», хлопал меня по плечу, приобнимал  и говорил: «Евгеньич, я почему к тебе обратился? Вижу, что ты самый нормальный мужик из всех! Ты ведь понимаешь о чём я? Сам же был такой!»  Сказать ему, что я ещё и сейчас такой, в свои тридцать два года, и девушку он увёл практически у меня, я постеснялся, соблюдая положенную воинскую субординацию. «Целый» майор ведь, да ещё и на  должности полковника?! 
Тут ведь - «лопни, но держи фасон!»
Освободил я им свой номер и ушёл  к Женьке Клочкову, там мы с Евгением  Васильевичем просидели почти до утра, выпивали немного  и тихонько пели песни  наших  с ним любимых «Beatles». Это я всё к вопросу о некоторой существующей преемственности  поколений. Одинаковые  мы  все - ДВВАИУшники   разных времён  и поколений,  хоть я и ни разу в жизни не попросил у «Дмитрича»  и других своих офицеров освободить мне на время  диван в кабинете, чтобы я  мог «покувыркаться» на нём с девушкой.
«Другие нынче времена наступили», очевидно?! 😠

 
Рассказ  тоже  из «неопубликованного».
Я писал его для сайта  «копитнарцев»,  но думаю Вам всем тоже хорошо знакома специфика отдалённых авиационных гарнизонов, а такие «кадры» были везде.

         ОРЁЛИК

Начну издалека. Все разговоры о моей, якобы, необъективной подаче материала при написании  рассказов-воспоминаний считаю, на самом деле,  идут слегка «от лукавого»! Потому что объективность, выходящая «из под  пера» - это (как ни удивительно!) моя субъективность. А именно то, что я помню, видел и чувствовал когда это происходило. 
Наверное, это и есть, безусловная объективность. А посему, чем субъективнее кажется то о чём я пишу, тем оно объективнее! Парадокс, конечно, но это так…
Не буду  уподобляться орденоносцу Борису Гребенщикову (а нынче злостному иноагенту), который когда-то исполнив песню «Город Золотой», анонсировал её  как - «из моего самого нового…»,  а потом, вдруг, выяснилось, что «новой» его  песня  была аж в шестнадцатом  веке, в жанре популярной тогда лютневой музыки.  Этот мой рассказ не такой уж старый, и, к сожалению, не очень «лютнево» популярный, потому что  сразу «не ко двору пришёлся» некоторым ревностным хранителям  коммунистических ценностей и идеалов. Эти «хранители» сразу же бросились оспаривать затронутые мной реально происходившие очевидные вещи, доказывая, что «этого не может быть, потому что не может быть никогда!» 
Я не стал тогда  отвечать  и спорить с «не на шутку» раскрутившимися «ветряными мельницами», тем более тема  спора была  поистине смехотворная. Мне пытались доказать, что таких советских лётчиков, какого я описал в своём рассказе, никогда не было!
Хорошо, давайте  тогда  порешим на том, что это моя  иронично-сатирическая «фантастика» и всё это  я придумал, дабы «улыбнуть» Вас! Договорились? 
 Итак… Согласитесь, дорогие мои читатели, что наше с Вами детство захватило самое прекрасное время! Потому что в нашем детстве абсолютно  (ну, или почти) не было никаких проблем и забот. Если взять и немного переиначить  известную песню  Галича, то о детстве, в те далёкие-далёкие , «лохматые»,  шестидесятые годы его словами можно сказать буквально следующее: «Ну, а в детстве жизнь! Так бы жил любой! Хочешь - спать ложись! А хочешь – песни пой!».
Вот только мы в том нашем с Вами детстве, мало спали и пели, а почему-то, очень и очень спешили повзрослеть. Эх, как бы хотелось «прямо сейчас и сюда» вернуть то самое время. Но, к сожалению, сегодня, нам остаётся только вспоминать и грустить вздыхая. Давайте вместе погрузимся в «реку наших воспоминаний» и окунёмся  в детство, но, при этом, сильно  в него «не впадая»… 
Как я уже многократно писал раньше, моё «счастливое детство» прошло-пробежало в военном авиагарнизоне Копитнари, который располагался недалеко от города Кутаиси Грузинской ССР, крупного ж/д узла Самтредиа и известного бывшего курорта союзного значения Цхалтубо. Я прожил в этом военном городке семнадцать лет  счастливого  детства и юношества, поэтому многое знаю и хорошо помню из истории гарнизона.
 Был в сто шестьдесят седьмом Гвардейском авиаполку моего отца пилот с очень «лётчиской» фамилией – Орёлик. Огромная просьба к «знатокам» истории четвёртого городка гарнизона Копитнари не пытаться мне сразу  приводить никаких ссылок на первоисточники, потому как я, жёстко наученный вами и вашими  беспредметными спорами, теперь меняю в рассказах у своих главных героев всё, всё, всё.  Возраст, имя, фамилию, национальность и так далее. Мне бы ещё и пол им поменять, но  в  случае с лётчиком Орёликом это никак «не прокатит» и я опять получу  свой очередной «ушат нечистот». Типа того, который уже был: «Не сметь ничего плохого писать о лётчике Кацере!» А я и не писал о нём ничего, кроме того, что его бедолагу, по субтропической жаре, поставили перед маршалом Батицким в высотном  снаряжении и продержали до обморока. Вы ещё написали, что это были какие-то мои детские обиды на него. Поверьте, моя мама дружила с женой Кацера, они вместе работали в нашей  гарнизонной амбулатории  и часто встречались все в одной компании. Какие тут могут быть обиды? Но, Вам, со стороны, наверное, всё виднее и понятнее…
Ну, и, наконец, продолжу про нашего пилота Орёлика.  Лётчиком он был, что называется, от Бога. Летал лучше всех в полку, наверное, даже лучше самого Командира, хотя полковник Рябов тоже был  на удивление «талантливый  пилотяга», полётами которого на Су-9 любовались все. У Орёлика этот его лётный дар был, наверное, на  «подкорке и в крови», потому что летать на такой сложной матчасти, как Су-7, Су-9, Су-11  было очень и очень непросто. А исходя из того, что к нам на Су-9 он перевёлся из Астрахани (там уже стояли Су-11), то летал он на всём, что летает, включая даже кочергу. Но, на этой самой кочерге он больше летал вечерами. Причём, КАЖДЫЙ  вечер, «прибухнув» и максимально «разверзнув» свои  лётные горизонты, потому что «бухал» Жора конкретно (нашего героя  звали  Жора).
С явлением употребления  и злоупотребления искромётными напитками имевшим место  у него быть, тогда особо никто и не боролся, потому как все  были «чутка» грешны (на дворе ведь был апогей (апофигей?) пьяного застоя), да и летал Жора, при этом, лучше всех, не придерёшься! Удивительно, как он только «медицину» умудрялся проходить перед полётами? Дядя Саша Кулеш, (врач нашего полка), правда, как?  Уважали за лётный талант? Наверное, поэтому (чисто моё субъективное мнение), ему и прощали  многое. А он, выпив  в очередной раз, «наслесарив-набедокурив»,  всегда  это    мучительно переживал.  Сломав, например, случайно  деревце,  или выбив по пьянке окно, Орёлику всегда было стыдно и больно смотреть в глаза Командиру, коллегам лётчикам и остальным сослуживцам. А особенно «любимой» супруге, потому как трезвый  Жора всегда был очень добрый и совестливый человек. У него  была изысканно утончённая натура, которая принимая любое решение всегда мучилась и страдала, как, пожалуй,  не страдает ни одна душа вокруг.  Но, при этом, наш Орёлик был самый, что ни на есть, настоящий лётчик, поэтому любое решение  принимал за полторы-две секунды и при этом считал его единственно верным. Отношения с женой у Жоры были многогранно  сложные. Она, поверив ему, когда-то в молодости, на  «слово лётчика», очень скоро об этом пожалела, но было уже поздно. Жора, всерьёз подружившись с Бахусом, перестал обращать внимание на  абсолютно все «необязательные обязательства» и условности семейной жизни. Однажды он взял и просто припугнул жену тем, что кроме неба ему никто не нужен, а если она этого не понимает, то он быстренько отвезёт её на железнодорожную станцию и сдаст в багаж. Квитанцию, при этом, сразу же потеряет. Жена, прислушалась, приумолкла, но  будучи очень властной женщиной, создала благоверному такие условия, которые полностью воспроизводили  обстановку армейского «дисбата».  Поэтому дома наш Орёлик всегда был шёлково-пушистым и делал всё, что ему говорила жена, а она манипулировала всем этим и, таким образом, регулировала частоту своих обращений-заявлений к командованию и  «политрабочим» полка. Говорили, что супруга Орёлика  даже зарплату получала за него в финчасти. Не знаю, правда это или гарнизонный фольклор-вымысел, но некоторой «жестью» (для посвящённых) даже сегодня  отдаёт. Такой «домашний дисбат» был своего рода  шоковой (трудовой?) терапией для нашего «рецидивиста», злостно нарушавшего ежедневно «режим с гигиеною». События, о которых я хочу рассказать, относятся к семьдесят третьему  году прошлого (Ужос!) века. Жора к тому времени  уже полностью исчерпал весь свой лимит «последних китайских предупреждений», и его документы   «ушли» наверх на «списание» с лётной работы и демобилизацию. Процесс этот тогда был очень неспешным, потому как каждый «воздушный штык» после хрущёвских горе-преобразований ценился буквально на вес золота! Даже я  в своей службе (уже в восьмидесятых)  помню и лётчиков аэроклубовцев, и призванных обратно  с «гражданки», потому что их несправедливо когда-то уволили по сокращению. Его (это сокращение) мои «старички-сослуживцы» образно называли «миллион шестьсот».  А  ведь лётчика  никак нельзя отлучить-уволить от «неба» и авиации, потому как он живёт в них  до конца своей жизни.  Отлучённый от неба пилот никогда не станет бывшим лётчиком, «сбитым» может, а  вот «бывшим» - никогда! Потому что на земле ему просто абсолютно нечего делать.  И даже после «ухода за Радугу» в авиации, всё равно, остаётся его семья. И в прямом, и в переносном смысле. 
Перехожу непосредственно к рассказу, точнее к случаю, который произошёл с Жорой Орёликом на самом излёте его «лётчиской карьеры»…Завтра продолжу 
167 ГвИАП на марше. 1968 год.
 
Я с отцом. 1962 год.

Борис Дедолко пишет:

 Итак… Согласитесь, дорогие мои читатели, что наше с Вами детство захватило самое прекрасное время! Потому что в нашем детстве абсолютно  (ну, или почти) не было никаких проблем и забот. Если взять и немного переиначить  известную песню  Галича, то о детстве, в те далёкие-далёкие , «лохматые»,  шестидесятые годы его словами можно сказать буквально следующее: «Ну, а в детстве жизнь! Так бы жил любой! Хочешь - спать ложись! А хочешь – песни пой!».




100%